Сюжет и пространство в 'Саге о Хрольве Гаутрекссоне'

Сюжет и пространство в «Саге о Хрольве Гаутрекссоне»

Ерёменко А.Б.

Государственный университет гуманитарных наук (Москва)

Многие элементы поэтики саг о древних временах, в том числе восприятие пространства, определяются сюжетообразующим конфликтом, в котором заметную – если не основную – роль играют этические установки. В этической системе «Саги о Хрольве Гаутрекссоне» [1] (создана в конце XIII в.) [2] наиболее важными оказываются оппозиции двух качеств: сдержанности и мудрости.

Сдержанность (или умеренность) в действиях изображается в саге как основная добродетель, которой наделен герой; именно с нею связана его способность поступать в соответствии с тем, что в представлении авторов саги является справедливым. Эмоциональная несдержанность расценивается как стремление следовать своим личным желаниям и даже капризам; она, как правило, разрушительна. Мудрость, которую проявляют персонажи, амбивалентна и может приводить как к позитивным, так и к негативным последствиям. Вследствие этого можно условно говорить о «позитивной» и «негативной» мудрости, основное различие между которыми состояло в том, что первая использовалась во благо, точнее, во имя справедливости, а вторая – ради личной выгоды носителя.

Этические установки в «Саге о Хрольве Гаутрекссоне» не являются феноменом внутреннего мира персонажей, они способны влиять на материальный мир. В ряде случаев речь идет о прямом воздействии: так, «негативная» мудрость порождает в героях способности к магии, т.е. воздействию на физические объекты (Hr.Gautr., 86, 98), а также к предвидению будущего (Hr.Gautr., 112). В более сложных случаях могут затрагиваться причинно-следственные связи: например, только «позитивная» мудрость Хрольва, проявляемая по ходу действия саги, обеспечила ему победу над его финальным противником (Hr.Gautr., 146–147), причем заранее предугадать, что ему для этого понадобится (Hr.Gautr., 105, 140–145), он не мог.

Пространство «Саги о Хрольве Гаутрекссоне» не однородно. На основе требований сюжета в разных его частях возникают три мира – реальный, сказочный, героический. Речь идет не просто о пространственном делении – все три мира представляют собой сложные комплексы с большим набором признаков, которые для каждого из них определяются прежде всего сюжетными функциями – зависящими, в свою очередь, от принятых в этом мире этических установок. В числе других важных признаков этих миров следует назвать прежде всего топографические характеристики, а также население и социальную структуру.

1. Реальный мир.

Реальный мир наиболее точно локализуется в координатах реальной топографии – речь идет о территории Норвегии (Hr.Gautr., 46), а также Гаутланда (Hr.Gautr., 45). Эти два региона были, очевидно, наиболее глубоко интегрированы в культурное пространство авторов и аудитории саг. Сюжетная функцией реального мира состояла в том, чтобы служить исходным пунктом для приключений героя в других мирах, поэтому он фигурирует только в начале и/или в конце всего повествования (Hr.Gautr., 148) или одного из приключений (Hr.Gautr., 84–85, 112), в котором принимают участие герои, а также как место, куда они возвращаются из экспедиций (Hr.Gautr., 56, 79). Реальный мир «Саги о Хрольве Гаутрекссоне» существует по тем же законам, что и мир, в котором это произведение создавалось – фактически, это часть реальности, которая была отражена в саге. В нем действуют этические нормы, принятые в исландском обществе времени записи Fornaldarsögur, его обитателями являлись обычные люди, принадлежащие к скандинавской культуре. Герой выступает как его воплощение, вступая в контакт с другими мирами Fornaldarsögur, и именно поэтому его приключения происходят вне территории реального мира.

2. Сказочный мир.

Основной характеристикой сказочного мира является отсутствие признаков, позволяющих локализовать его в реальном пространстве (Hr.Gautr., 95). Чтобы попасть в этот безымянный природный объект, героям приходится странствовать по незнакомым им территориям, отдаляясь от мест обитания людей (Hr.Gautr., 94–95). Сам момент путешествия в сказочный мир, в тексте обычно заявляется, но не описывается (Hr.Gautr., 62, 102, 112, 116, 131, 144), и не играет никакой существенной роли. Фактически, герой «перескакивает» из реального пространства в сказочное – подобный феномен описан как на материале эпоса [3], так и волшебной сказки [4].

По ряду признаков сказочный мир «Саги о Хрольве Гаутрекссоне» сходен с миром сказки («загробным», в терминах В.Я. Проппа). Прежде всего это касается его функции в сюжете: здесь герой саги всегда подвергается испытанию, подобно тому, как происходит и в загробном мире сказки [5], и именно в том, чтобы предлагать герою это испытание, и состоит роль сказочного мира в сюжетообразующем конфликте викингских саг. Испытание, через которое проходит в сказочном мире Хрольв Гаутрекссон, не имеет прямого отношения к основной сюжетной линии произведения, однако оно важно для этической характеристики героя: победить опасных соперников ему удается только за счет того, что и сдержанностью, и мудростью он наделен больше, чем обычные люди (Hr.Gautr., 86, 89–90, 100). При этом жители сказочного мира также не определяются в категориях, обычных для человеческого общества: в саге никогда не сообщается их происхождение (Hr.Gautr., 46, 86). Фактически, они являются не людьми, а сверхъестественными созданиями с волшебными способностями (Hr.Gautr., 86) или атрибутами (Hr. Gautr. 97–98).

3. Героический мир.

Территории и страны, относящиеся к героическому миру, – Дания (Hr.Gautr., 50–53), Гардарики (Hr.Gautr., 91–92), Ирландия (Hr.Gautr., 112), Англия (Hr.Gautr., 118–130) формально локализованы в реальном пространстве, но удалены от Исландии. В отличие от Норвегии, о которой исландцы имели хорошее представление и с которой у них существовали тесные связи, эти регионы были известны им куда хуже, и поэтому могли быть героико-мифологизированы. Степень «мифологизации» была разной: Швеция воспринимались в целом еще как территория реального мира, хотя и с присутствующими атрибутами других миров (Hr.Gautr., 53). В описании других регионов степень вымысла могла варьироваться. В целом, в героическом мире сочетаются атрибуты реального и сказочного миров, хотя он отнюдь не сводился к их механическому сочетанию. С одной стороны, это населенное людьми квазиреальное пространство, в котором сохранялись основные принципы организации общества – государство (Hr.Gautr., 91–92, 112) и социальная иерархия (Hr.Gautr., 123, 125, 128). В то же время свойства этого мира обычно гиперболизированы настолько, что делаются невозможными в реальном мире. Регулярно происходят масштабные военные конфликты, которые часто приводят к переходу из рук в руки целых королевств, причем речь шла о событиях, не имевших никаких прототипов в реальной истории (Hr.Gautr., 150). Персонажи часто обладают сверхъестественной силой и другими способностями (Hr.Gautr., 106–110). Кроме того, у жителей этого мира гиперболизированы и этические качества: доблесть (с. 133–136), великодушие (Hr.Gautr., 74, 120–121, 127), мудрость (Hr.Gautr., 96–100) у положительных персонажей и негативные свойства – коварство (Hr.Gautr., 136), глупость (Hr.Gautr., 104–105) – у отрицательных.

Основная часть действия «Саги о Хрольве Гаутрекссоне» происходит в героическом мире. Сюжетная функция героического мира состоит в том, чтобы служить ареной для развертывания конфликта, который только в момент ключевого испытания переходит в сказочный мир. Такой вывод позволяет установить соответствие между собой трех пространств викингских саг. Реальный мир является исходным пунктом для героя, героический мир служит ареной для основного действия саги, а в сказочном мире – эквиваленте загробного мира – герой проходит свое испытание.

Примечания:

[1] Сага цитируется по изданию: Fornaldarsögur Norðurlanda / Utg. av Guðni Jónsson, Bjarni Vilhjálmsson. Reykjavík, 1944. B. 3. Bls. 45–151. Далее – Hr.Gautr.; ссылки на сагу приведены в тексте в круглых скобках.

[2] Simek R., Hermann Pálsson. Lexikon der altnordischen Literatur. Stuttgart, 1987. S. 179.

[3] Гуревич А. Я. Пространственно-временной континуум «Песни о Нибелунгах» // Гуревич А.Я. История. Нескончаемый спор. Медиевистика и скандинавистика: статьи разных лет. М., 2005. С. 128.

[4] Пропп В.Я. Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки. М., 1998. С. 142.

[5] Пропп В.Я. Морфология. С. 142–145.